Консолидация рынка ХБИ продолжается: крупнейшие игроки готовы покупать средних, средние не всегда хотят продаваться, но в конечном итоге это может стать для них хорошим решением. Сколько стоят качественные активы, почему лучше купить готовый хлебозавод, чем строить новый, и стоит ли бороться до последнего, выясняла Ольга Великанова.
Ведущие игроки в сегменте индустриального хлебопечения заинтересованы в покупке средних по объемам производства предприятий. Как говорит Дмитрий Козлов, генеральный директор БКХ «Коломенский» (по данным СПАРК, выручка компании в 2020 г. составила порядка 11,6 млрд рублей), хлебозаводы покупают как люди из отрасли, так и те, кто далек от нее. Вторая категория — непредсказуема, может приобрести завод потому, что нравится бренд, или хочется самореализоваться. Отраслевые же покупатели, по словам эксперта, в основном мукомолы либо крупные индустриальные хлебопеки.
«Производители муки покупают хлебопекарные предприятия для сбыта своей основной продукции. В итоге выстраиваются вертикально интегрированные холдинги. Актуальный пример — «Мичуринская мукомольная компания» (Тамбовская область), которая около 4 лет назад купила Тульский хлебокомбинат, в мае 2021 года «Серпуховхлеб» (Подмосковье). Это понятное видение вертикальной интеграции», – рассуждает Козлов.
Крупные промышленные предприятия покупают хлебозаводы поменьше по другим причинам.
«Расскажу на своем опыте, — говорит Дмитрий Козлов. — Первый вариант — не хватает мощностей. Например, мы в 2018 году сделали «чес» по Московской области, так как у нас мощностей не хватало, а площадей для нового оборудования тоже было недостаточно. Строительство нового завода — медленный процесс, покупка существующего чаще выгоднее с точки зрения временных затрат. В итоге купили "Дедовский хлеб" (по данным СПАРК, выручка 2020 г. 1,4 млрд рублей)».
Другая причина — желание занять бОльшую долю рынка. Это тоже очевидная схема, главное, понимать как ее монетизировать. В большинстве случаев приобретаются далеко не высокодоходные компании, а те, кто производит продукцию в низкоценовом сегменте, где маржинальность совсем небольшая. В этом случае многое зависит от региона: не везде получится добиться нужной рентабельности из-за высокой конкуренции либо монополизации рынка и административной политики. «А выход на более привлекательную территорию — почему нет?», – считает Дмитрий Козлов.
Он добавляет, что еще одним мотивом конкретно для его предприятия стало приобретение актива, который можно специализировать или на определенном ассортименте, или на клиенте. В начале 2021 г. БКК «Коломенский» купил подмосковное предприятие «Балашиха Хлеб»:
«У нас нет возможности отгружать клиентов самовывоза по факту ни на одной из наших московских площадок: Дедовск для тех, кто работает в Москве, достаточно далеко, а в Подольске нет черного подового хлеба.В итоге, у «Балашихи» покупатель не самый доходный, но интересный. И здесь мы можем выпускать черный подовый хлеб, получить дополнительные площади для вспомогательных производств и распределительного центра».
В ряде регионов используют покупку работающего предприятия для того, чтобы занять его долю рынка.
Об этом говорит Александр Сергеев, генеральный директор АО «Хлебокомбинат "Георгиевский"» (Ставропольский край, по данным СПАРК, выручка 2020 составила порядка 216 млн рублей): «Многие заводы закрываются, приходят рассылки о продаже почти нового оборудования, как импортного, так и российского.
Да, крупные заводы скупают средние, но зачастую потом их закрывают, чтобы открыть новое производство на своих площадках, это такой ход, устранить конкурентов. Цель — купить конкурента и забрать его объемы продаж, но не модернизировать конкурирующий завод, а просто его закрыть. В иных ситуациях заводы просто закрываются, там нужно полностью менять оборудование, но средств на это не хватает. Маржинальность хлебопекарного бизнеса снижается, оборудование в цене растет».
Правда, с этой схемой согласны не все. «Покупаются хлебопекарные производства только для того, чтобы выйти на новый рынок сбыта в регионах», – считает Роман Калинин, генеральный директор ВАТЕЛЬ МАРКЕТИНГ (более 10 лет отраслевого консалтинга).
Анна Ярославцева, представитель VISCON Group в России (поставщик оборудования для АПК и хлебопекарной отрасли), добавляет, что крупные производства чаще покупают средние для наращивания капитализации, а не для их реанимации. Разумнее выжать максимум из мощностей старого завода в процессе строительства нового, чем иметь «дыры» в оборотах. «Большая редкость, когда внутри старого здания можно что-то модернизировать или рядом с ним что-то внедрить, выгоднее построить новое», — говорит она.
Почему продаются средние заводы? Хлебопекарный бизнес сейчас находится на «американских горках»: у небольших игроков растут издержки, на них давит сетевой ретейл, рентабельность падает, в том числе и потому, что спрос растет не у всех. Многое зависит от ассортимента, но на периферии все-таки рынок сбыта сокращается. Исключение составляют нишевые игроки с оригинальным ассортиментом. В итоге владельцы ряда заводов хотят продать свое производство: кто-то планирует уйти в другой бизнес, выручив определенную сумму, другие просто устали бороться с ветряными мельницами и хотят создать «подушку безопасности», вложиться в фининструменты и получать пассивный доход.
Особенно это характерно для регионов.
«В большей степени в Красноярском крае на продажу выставляют пекарни. Средние хлебозаводы, у которых налажен сбыт в сети, пока держатся. А те, кто работает с небольшой розницей, которая сокращается, задаются таким вопросом, – делится наблюдениями Евгений Демидов, генеральный директор компании «ДиХлеб» (Красноярск, по данным СПАРК, выручка 2020 г. около 118 млн рублей). По его словам, игроки, которые выставляют свои предприятия на продажу, скорее всего, стараются хоть что-то выручить, так как в регионах все меньше независимых торговых точек, и, соответственно, для заводов, не попавших в сети, почти нет рынка сбыта. « Собственники начинают избавляться от такого производства. Кто-то просто устал от этого бизнеса, другим некому его передать. Но главная причина все же — сокращение рынка сбыта. И, конечно, дорого такое производство вряд ли можно продать», – считает он.
Аналогичного мнения придерживается и Анна Ярославцева:
«Средним заводам сложнее всего оставаться на рынке в ситуации роста входа в регион игроков крупного сетевого ретейла. В одиночку войти на новую полку даже с узнаваемым в регионе продуктом тяжело, а оставаться на этой полке в связи с текущей политикой и требованиями сетей в разы тяжелее, чем крупным игрокам, резко падает маржинальность. Им сложнее перестроиться на новые условия существования из-за отсутствия технологической гибкости, внутренних ресурсов для развития, технологических возможностей. Если у них и есть какие-то идеи, как остаться на рынке и увеличить доходность, реализация упирается в финансовые возможности и доступ к банковским средствам».
Даже если среднему хлебному производству одобряют кредит на покупку нового оборудования, то при его вводе высока вероятность временного ухудшения финансовых показателей из-за падения оборотов и выручки. Как результат, оборотные средства могут начать уходить на погашения кредитных платежей, а не на текущую деятельность. А если линия закупалась под новый продукт, то средств на ввод этого продукта на рынок может и не хватать. «В большинстве случаев продажа среднего производства является взвешенным решением со стороны владельцев», – считает она.
«Разброс цен на активы, выставляемые продавцами, и теми инвестициями, которые готовы вложить покупатели, может быть колоссальным. Например, владелец хочет продать завод за сумму, равную объему выручки за 5 лет, а покупатель готов заплатить только стоимость земельного участка. В результате в большинстве случаев сделка заключается по цене «земельного участка», для владельца такой шаг считается неудачей, – отмечает Роман Калинин. – Но в бизнесе важна прагматичность. Если ты можешь его продать за достойные деньги, это хорошее решение».
Хотя есть и те, кто намерен «держаться до последнего», даже несмотря на провалы.
Дмитрий Козлов: «Желающие покупать на рынке есть, сложнее с теми, кто готов продать. К продаже собственники не особо торопятся, пока на производстве не наступает ситуация, близкая к банкротству. По принципу «мы еще повоюем» многие стремятся работать до последнего. И зачастую долгов набирают в объеме, равном годовой выручке, и потом — банкротство. Хотя предложения о покупке отклоняют. Если у вас не получается бизнес — можно его вовремя продать более крупному игроку».
Вопрос цены — ключевой на рынке слияний и поглощений, особенно когда покупаются заводы не в двух столицах, а в регионах. «Многие продавцы считают, что их «вишневый садик» стоит дорого, хотя завод не в прибыли, а даже в убытках. Например, три года назад я посещал один подмосковный завод мощностью чуть более 100 тонн, он выпускал около 25 тонн в сутки, и его годовая выручка по предыдущему году составляла 500 млн, чистая прибыль меньше 20 млн за год, — рассказывает Дмитрий Козлов. — Мы выдвинули предложение о покупке, с учетом всех показателей цена бизнеса 500–600 млн рублей. Обратной связи мы так и не получили, потому что владелец посчитал, что бизнес стоит не меньше миллиарда». Он добавляет, что возможно, не все покупатели предлагают адекватную цену, но и продавцы должны реально оценивать свой бизнес.
«Не нужно питать иллюзий. Если на крупном заводе только одна линия стоит 500–600 млн рублей, то заводы с устаревшим оборудованием должны понимать реальную оценку своих активов. Либо перед продажей заказать анализ и оценку у оценочной компании из первой десятки. Тогда можно обсуждать вопрос стоимости более объективно. А это мало кто делает. С моей точки зрения, завод-«стотонник», у которого соотношение мощностей 60% — нарезной батон, 40% — формовой хлеб, сейчас стоит около 500 млн. Лучше всего, если есть желание продать бизнес, написать официальное предложение крупнейшим игрокам отрасли, а их в стране можно по пальцам пересчитать, и тогда есть шанс получить более адекватную цену», — резюмирует Дмитрий Козлов.
В ближайшие пять лет рынок, очевидно, будет консолидироваться и далее. Крупные хлебопекарные заводы продолжат поглощение средних игроков. Для вторых, если они видят, что бизнес сдает позиции, продажа — хороший вариант. Тем более что при удачной сделке владелец завода часто получает эффект синергии: он может остаться генеральным директором предприятия, и частично — акционером, зато «за спиной» уже сильный игрок. Если же средний производитель хочет выстоять в одиночку — нужны ноу-хау: продукты, которые в регионе не производят, и технологии, которые сложно скопировать. А это очень сложная и дорогая история.
Фото: Canva
Читайте нас в своем смартфоне Telegram-канал @ohlebe_ru
Поддержите нашу работу на Boosty
↑ наверх
_352x198.jpg)
